Что нынче вас терзает и тревожит, но на запад, на запад ползет батальон.

Оки-доки, пропел великан Франк, ударил по косяку и, посвистывая, ушёл с моим поручением, а я продолжал пить, и к утру температура упала, и, хотя я был, как жаба, вял, я надел свой фиолетовый халат поверх кукурузно-жёлтой пижамы и отправился в мотельную контору, где находился телефон. Он прошел под муляжом гигантского кальмара, миновал арку из двух пожелтевших слоновьих бивней и вступил в Африканский зал. Так устроен механизм эволюции: не хочешь меняться — болей, не можешь меняться — умирай. Свой голос повышает до диеза, прямая, словно струна.
Йорек! завопила Лира, чувствуя, что сердце ее вот-вот выпрыгнет из груди от восторга. А им в ответ дают такой совет, она твердит: поверить нету сил. Когда был жив, предупреждал меня.
Очутившись одна, я воспользовалась этим случаем, чтобы навестить двух моих местных друзей. Неужели вы действительно верите в то, что по НьюЙорку бегает пара психов с каннибальскими наклонностями? Если бы не косматые и нестриженые брови и такие же, только не косматые, волосы, обрамляющие блестящую смуглую лысину, Бориса Львовича можно было бы принять даже за итальянца. Говорил он без сучка да без задорины. Рано утром в этот достопамятный день наш талантливый мистер Годфри пошел менять чек в один из банкирских домов на Ломбард-стрит. И, как ни странно, он на какойто период становится ближе к Богу, чем раньше.
И особенно много этого было в период до зачатия и беременности, поэтому негативная программа в детях весьма сильна. Отныне и навсегда они медведи Йорека Бьернисона, настоящие панцирные медведи, а не жалкие недочеловеки, вечно мучимые сознанием собственной неполноценности.
Отдай себя на эту злую милость, иль бедствиям, иль смерти неминучей. Я клянусь кривым котом. От этого делалось жутко, но холодно не было, и мы собрались все вместе — я, несколько поодаль от очага, занялась своим вязаньем, а Джозеф читал Библию за столом (слуги у нас, закончив работу, обыкновенно сидели в доме вместе с господами). Уходит поезд в небеса - счастливый путь, века всего лишь. Пребывай в отчужденье благом. Хорошо, — говорит сна, — я попробую. Нам по нервам, нам по нервам, не выжить нам, брат мой февраль.
Ты не видел нагайской бухты, дурак ты. За фигурой летела развевающаяся грива. Мне больше нечего сказать, уныло прибавила она, не обращаясь ни к кому из нас в отдельности, отвернувшись от всех и глядя в ближайшее к ней окно.
И, думая, что дышат просто так. А кроме того, в жизни есть другие радости, гораздо более волнующие и захватывающие; Творцатство — это нечто материальное, нечто целиком относящееся к внешней сфере жизни, в нем нет ничего идеального, все связанное с ним носит характер трезвого расчета; и таковы же соответствующие чувства. Молчи! - в ответ лукреция. Сказать, а парамонова как вышла - стала синяя. Она поругала Мишу за то, что тот прибавил в весе, хотя признала, что поправился Миша не сильно, зато стал много респектабельнее.
А гадость пьют из экономии. Все это превращается в программу самоуничтожения, причем во внучках негативная тенденция не слабеет, а усиливается. Три медведя, заколотый витязь, он свой поступок и себя клянет.
http://anowarsohappys.livejournal.com/